Читайте полную биографию писателя здесь:
В начале войны Б. Пастернак отправил
жену с младшими детьми в эвакуацию, а сам переезжает в Москву. В столице тушит
зажигательные бомбы, учится стрелять, пишет патриотические стихотворения:
«Страшная сказка», «Бобыль», «Застава», «Смерть сапёра», «Победитель» и другие.
Эвакуирован в Чистополь в октябре 1941 г.
Всё переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.
Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.
Запомнится его обстрел.
Сполна зачтётся время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.
Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.
1941г.
Стихотворение опубликовано в журнале «Огонёк»
(№ 29, 1941 г.), а значит, написано было уже в июле. По времени его создание
совпадает с первыми воздушными бомбардировками столицы. Сам Пастернак о начале
войны писал: «Последовали недели, когда
всё на свете приобщилось к войне. Я дежурил в ночи бомбардировок на крыше
двенадцатиэтажного дома…». Перед нами – первое впечатление города,
находящегося далеко от непосредственной линии военных действий. Жизнь столицы
ещё почти не успела нарушиться.
По возвращении в Москву в августе 1943
г. с бригадой писателей в качестве военного корреспондента уезжает на Брянский
фронт в только что освобождённый Орёл, где пишет несколько очерков. Написанная
в декабре 1943 года «Смерть сапёра» – одно из стихотворений, возникших по
следам этой поездки.
 |
| Поездка на фронт (август-сентябрь 1943 г) |
СМЕРТЬ
САПЁРА
Мы время по часам заметили
И кверху поползли по склону.
Вот и обрыв. Мы без свидетелей
У края вражьей обороны.
Вот там она, и там, и тут она
Везде, везде, до самой кручи.
Как паутиною опутана
Вся проволокою колючей.
Он наших мыслей не подслушивал
И не заглядывал нам в душу.
Он из конюшни вниз обрушивал
Свой бешеный огонь по Зуше.
Прожекторы, как ножки циркуля,
Лучом вонзались в коновязи.
Прямые попаданья фыркали
Фонтанами земли и грязи.
Но чем обстрел дымил багровее,
Тем равнодушнее к осколкам,
В спокойствии и хладнокровии
Работали мы тихомолком.
Со мною были люди смелые.
Я знал, что в проволочной чаще
Проходы нужные проделаю
Для битвы завтра предстоящей.
Вдруг одного сапёра ранило.
Он отползал от вражьих линий,
Привстал, и дух от боли заняло,
И он упал в густой полыни.
Он приходил в себя урывками,
Осматривался на пригорке
И щупал место под нашивками
На почерневшей гимнастёрке.
И думал: глупость, оцарапали,
И он отвалит от Казани,
К жене и детям вверх к Сарапулю,
И вновь и вновь терял сознанье.
Всё в жизни может быть издержано,
Изведаны все положенья,
Следы любви самоотверженной
Не подлежат уничтоженью.
Хоть землю грыз от боли раненый,
Но стонами не выдал братьев,
Врождённой стойкости крестьянина
И в обмороке не утратив.
Его живым успели вынести.
Час продышал он через силу.
Хотя за речкой почва глинистей,
Там вырыли ему могилу.
Когда, убитые потерею,
К нему сошлись мы на прощанье,
Заговорила артиллерия
В две тысячи своих гортаней.
В часах задвигались колёсики.
Проснулись рычаги и шкивы.
К проделанной покойным просеке
Шагнула армия прорыва.
Сраженье хлынуло в пробоину
И выкатилось на равнину,
Как входит море в край застроенный,
С разбега проломив плотину.
Пехота шла вперёд маршрутами,
Как их располагал умерший.
Поздней немногими минутами
Противник дрогнул у Завершья.
Он оставлял снарядов штабели,
Котлы дымящегося супа,
Всё, что обозные награбили,
Палатки, ящики и трупы.
Потом дорогою завещанной
Прошло с победами всё войско.
Края расширившейся трещины
У Криворожья и Пропойска.
Мы оттого теперь у Гомеля,
Что на поляне в полнолунье
Своей души не экономили
B пластунском деле накануне.
Жить и сгорать у всех в обычае,
Но жизнь тогда лишь обессмертишь,
Когда ей к свету и величию
Своею жертвой путь прочертишь.
У героя этого стихотворения есть
непосредственный прототип. По крайней мере, в «Дневнике боевых действий» штаба
фронта от 11 июля 1943 года сохранилась запись:
«В
дивизии полковника Ромашова группа сапёров во главе с сержантом Коваленко
получила задание ночью проделать проходы в проволочных заграждениях противника.
От переднего края обороны сапёры поползли на высоту; там были проволочные
заграждения врага, а в 150 метрах за ними – его окопы.
Ползти
было тяжело. Немцы прочёсывали огнём всю местность перед своим передним краем.
Сапёры достигли проволочного заграждения и приступили к работе. В этот момент
был тяжело ранен сапёр Микеев (по другим данным, Борис Владимирович Михеев 1899
года рождения, уроженец Удмуртской ССР – Д.М.).
Стоило
раненому вскрикнуть или застонать – и сапёры были бы обнаружены противником.
Микеев понял это. Превозмогая острую боль, крепко сжав зубы, он не застонал.
Группа не была замечена врагом. Она в срок выполнила задание».
Как прежде, падали снаряды.
Высокое, как в дальнем плаваньи,
Ночное небо Сталинграда
Качалось в штукатурном саване.
Земля гудела, как молебен
Об отвращеньи бомбы воющей,
Кадильницею дым и щебень
Выбрасывая из побоища.
Когда урывками, меж схваток,
Он под огнём своих проведывал,
Необъяснимый отпечаток
Привычности его преследовал.
Где мог он видеть этот ёжик
Домов с бездонными проломами?
Свидетельства былых бомбёжек
Казались сказочно знакомыми.
Что означала в чёрной раме
Четырёхпалая отметина?
Кого напоминало пламя
И выломанные паркетины?
И вдруг он вспомнил детство, детство,
И монастырский сад, и грешников,
И с общиною по соседству
Свист соловьёв и пересмешников.
Он мать сжимал рукой сыновней.
И от копья Архистратига ли
По темной росписи часовни
В такие ямы черти прыгали.
И мальчик облекался в латы,
За мать в воображеньи ратуя,
И налетал на супостата
С такой же свастикой хвостатою.
А рядом в конном поединке
Сиял над змеем лик Георгия.
И на пруду цвели кувшинки,
И птиц безумствовали оргии.
И родина, как голос пущи,
Как зов в лесу и грохот отзыва,
Манила музыкой зовущей
И пахла почкою берёзовой.
О, как он вспомнил те полянки
Теперь, когда своей погонею
Он топчет вражеские танки
С их грозной чешуей драконьею!
Он перёшел земли границы,
И будущность, как ширь небесная,
Уже бушует, а не снится,
Приблизившаяся, чудесная.
Март
1944г.
У героя «Ожившей фрески» есть конкретный
прототип. В черновиках стихотворение называлось «Воскресение» и было посвящено
командиру дивизии Л.Н. Гуртьеву. Герой Сталинграда, летом 1943 года он был
переброшен со своей дивизией под Орёл и погиб в одном из боёв 3 августа.
СМЕЛОСТЬ
Безымянные герои
Осаждённых городов,
Я вас в сердце сердца скрою,
Ваша доблесть выше слов.
В круглосуточном обстреле,
Слыша смерти перекат,
Вы векам в глаза смотрели
С пригородных баррикад.
Вы ложились на дороге
И у взрытой колеи
Спрашивали о подмоге
И не слышно ль, где свои.
А потом, жуя краюху,
По истерзанным полям
Шли вы, не теряя духа,
К обгорелым флигелям.
Вы брались рукой умелой
Не для лести и хвалы,
А с холодным знаньем дела
За ружейные стволы.
И не только жажда мщенья,
Но спокойный глаз стрелка,
Как картонные мишени,
Пробивал врагу бока.
Между тем слепое что-то,
Опьяняя и кружа,
Увлекало вас к пролёту
Из глухого блиндажа.
Там в неистовстве наитья
Пела буря с двух сторон.
Ветер вам свистел в прикрытье:
Ты от пуль заворожен.
И тогда, чужие миру,
Не причислены к живым,
Вы являлись к командиру
С предложеньем боевым.
Вам казалось всё пустое!
Лучше, выиграв, уйти,
Чем бесславно сгнить в застое
Или скиснуть взаперти.
Так рождался победитель:
Вас над пропастью голов
Подвиг уносил в обитель
Громовержцев и орлов.
Стихотворение написано в 1941 году
(первая публикация стихотворения состоялась в «Литературной газете» 24
сентября), окончательный же вариант текста появился в 1943 году.
ВЕСНА
Всё нынешней весной особое.
Живее воробьёв шумиха.
Я даже выразить не пробую,
Как на душе светло и тихо.
Иначе думается, пишется,
И громкою октавой в хоре
Земной могучий голос слышится
Освобождённых территорий.
Bесеннее дыханье родины
Смывает след зимы с пространства
И чёрные от слез обводины
С заплаканных очей славянства.
Везде трава готова вылезти,
И улицы старинной Праги
Молчат, одна другой извилистей,
Но заиграют, как овраги.
Сказанья Чехии, Моравии
И Сербии с весенней негой,
Сорвавши пелену бесправия,
Цветами выйдут из-под снега.
Всё дымкой сказочной подёрнется,
Подобно завиткам по стенам
В боярской золочёной горнице
И на Василии блаженном.
Мечтателю и полуночнику
Москва милей всего на свете.
Он дома, у первоисточника
Всего, чем будет цвесть столетье.
Апрель
1944г.
Стихотворение «Весна» удивительно тем,
что написано в 1944 году. То есть за год до Победы.
ПОБЕДИТЕЛЬ
Вы помните ещё ту сухость в горле,
Когда, бряцая голой силой зла,
Навстречу нам горланили и пёрли
И осень шагом испытаний шла?
Но правота была такой оградой,
Которой уступал любой доспех.
Всё воплотила участь Ленинграда.
Стеной стоял он на глазах у всех.
И вот пришло заветное мгновенье:
Он разорвал осадное кольцо.
И целый мир, столпившись в отдаленьи,
B восторге смотрит на его лицо.
Как он велик! Какой бессмертный жребий!
Как входит в цепь легенд его звено!
Всё, что возможно на земле и небе,
Им вынесено и совершено.
1944
год, снятие блокады Ленинграда.
Удивительно, как в стихах военных лет
проглядывает Пастернак будущий, Пастернак времён «Стихотворений Юрия Живаго».
Но это уже другая история.
Книги
Бориса Леонидовича Пастернака и о нём в адаптированных форматах имеются в фонде
Ставропольской краевой библиотеки для слепых и слабовидящих имени В. Маяковского:
Борис Пастернак – Ольга Фейденберг :
письма и воспоминания [Звукозапись]. – М. : «Логос» ВОС, 2007. – 2 мфк., (7
час.4 мин.) : 2,38 см/с, 4 доp. – С изд. : «Дружба народов». – 1988.
Быков, Дмитрий Львович (Дмитрий Львович
Зильбельтруд). Борис Пастернак [Звукозапись] / Д. Л. Быков. – М. : «Логос» ВОС,
2007. – 11 мфк., (40 час.58 мин.) : 2,38 см/с, 4 доp. – С изд.: М. : Молодая
гвардия, 2005.
Быков, Дмитрий Львович (Дмитрий Львович
Зильбельтруд). Борис Пастернак [Текст] / Д. Л. Быков. – Изд-е 3-е. – М. :
Молодая гвардия, 2006. – 893 с.
Вспоминая Бориса Пастернака
[Видеозапись] : портреты. – М. : ВидеоГурман, 1997. – 1 вк. (90 мин.).
Емельянова, И. И. Пастернак и Ивинская
[Текст] / И. И. Емельянова. – М. : Вагриус, 2007. – 288 с.
Масленникова, З. Портрет Бориса
Пастернака [Текст] / З. Масленникова. – М. : Присцелье, 1997. – 383 с.
Муравина, Н. Встречи с Пастернаком:
воспоминания [Текст] / Н. Муравина. – Вашингтон : Эрмитаж, 1990. – 223 с.
Пастернак, Борис Леонидович. Переписка
Б. Пастернака с Евгенией Пастернак [Звукозапись] / Б. Л. Пастернак. – М. : «Логос»
ВОС, 1997. – 3 мфк., (8 час.31 мин.) : 2,38 см/с, 4 доp. – С изд. : «Знамя». –
1996. – № 1-2.
Письма Б.Л. Пастернака к жене З.Н.
Нейгауз-Пастернак [Текст]. – М. : Дом , 1993. – 248 с.
Комментариев нет:
Отправить комментарий